Меня спрашивали, отчего я не пейшу в крупной форме. Отвечаю:  давно напейссано. Но раз уж просят, вот вам нечто:


Я ненавижу смотреть на себя в зеркало.
Я даже бреюсь наощупь (что с моими шрамами трудновато), лишь бы не видеть свое отражение. Каждый раз, когда в подпольном наркобаре или притоне шлюх обоего пола мой взгляд замечает в зеркале двухметровую фигуру амбала с коротко стриженными седыми волосами, меня тут же тянет сблевать в ближайшую урну.
Хотя, по всеобщему мнению, я герой. Положивший конец многолетней войне между Иудейским Каганатом и Православной Национал-Коммунистической империей. Никто, кроме меня, не знает, какой ценою.
Что с того, что в моем шкафу висит черный кожаный мундир с лиловыми погонами и воротником из песца, и на его груди поблескивает серебром один-единственный орден "Ни единого разрыва" - высшая награда для невидимых бойцов тайной войны? А в оружейном ящике валяется без дела именной титановый лом, наградное оружие?
Я не сделал ничего такого, чем мог бы гордиться.
Я до сих пор стыжусь своих воспоминаний.
Но иногда они ко мне приходят.

Глава первая.

Даже рядовому инженерных войск положено личное время. Поэтому, когда из динамика СО раздался голос дежурного по части, я привычно воздел руку в православном национал-коммунистическом салюте и так же привычно нарек дежурного каловратом. Хотя вот он-то был уже совсем ни при чем.
Жестянка поведала о том, что меня вызывают в канцелярию полка. И даже тогда мой самый прозорливый орган чувств - жопа - не заподозрил подвоха.
Возможно, именно оттого, представ пред светлы очи мастер-сержанта Серджио Фальконе, я пробормотал уставное приветствие, хотя мне следовало бы сказать "Кто вы такие? Что вам здесь надо? Я вас не знаю! Идите нахуй!" Может быть, обошлось бы штрафбатом. Хотя, если вдуматься, чем лучше служба в инженерных войсках? В поте лица копаешь огород нашего ротного, по кличке Кум, с ухватками бывшего особиста. Хотя бывших особистов не бывает, как известно.
Зато мастер-сержант Фальконе подобострастно величал ротмистра Главным. Какие уж там у них были отношения, я не знаю и даже боюсь догадываться. Известно лишь то, что Серджио Фальконе эмигрировал из Иудейского Каганата, где его до сих пор разыскивет Моссад - правда, под его прежним, русским именем.
- Свезло тебе, Федор! - обрадовал меня дежурной шуткой мастер-сержант. - Переводят тебя.
Мне бы подумать, отчего так доволен Серж, что даже усы у него стоят дыбом. А я не подумал. Потому что единственным и главным наказанием на делянке Кума был черенок от лопаты. Сами догадайтесь, куда его вставляли. А типичным обращением к подчиненным было "малолетний долбоеб". На худой конец, "интелигентишка, ты чо, правозащитник у нас?"
- Позвольте поинтересоваться, камрад мастер-сержант, КУДА?
- А вот этого, рядовой, тебе знать не положено. Куда надо, - сержант Серж вложил большие пальцы в проймы форменной жилетки и откинулся на кресло.
В части о сержанте Серже ходили разные слухи. По достоверной информации (полученной от полкового писаря Склэренкоу), ранее Фальконе служил в некоем секретном подразделении, но после ранения потерял возможность там находиться, и был переведен в Имперские Инженерные Войска.
На мой взгляд, раненым мастер-сержант не выглядел. Разве что в голову. Здоровенное усатое рыло - пятерым с похмелья не обосрать - в форменной жилетке и сандалиях, хоть сейчас на передовую. Да его башкой тяжелого танка башню заклинить можно! Вот только голос у Сержа был тонким, писклявым да к тому же картавым, что с подобной тушей не сочеталось совсем. Кастрата голос, прямо скажем.
- Настало время послужить отчизне, нашему православному национал-коммунистическому самодержавию, - важно произнес сержант. - Тебе доверена небывалая честь - служить в особых войсках нашей Госпожи. Совершенно секретных.
Я смотрел на него и не понимал, отчего именно сейчас мастер-сержант кажется мне особо прааааативным. Конечно, ржаво-красная помада в сочетании с бледно-синими тенями на веках - это полный пиздец, но вот душиться тем, что в гарнизонной лавке называлось "Кензо с феромонами" - по моему, не стоило.
- Разрешите обратиться, камрад мастер-сержант!
- Дозволяю.
- Отчего я? Ведь я не отличник боевой и политической, у меня трояк по православию, и фофудья на мне сидит, как на корове! - все это я протараторил одним махом, понимая, что после не решусь. Фальконе молчал, жуя свой ус.
- Да и вообще я по национальности еврейский рассовый жыд! - выдвинул я последний аргумент.
Сержант Фальконе прожевал карельский хлеб с луком, запил очаковским квасом, вышел из-за конторки и обнял меня. При этом здоровенный магнум-пистолет модели "Антон-63", висящий у него на поясе,  уперся мне в промежность.
- Вот именно поэтому, Тони, праативный, именно поэтому. Служи, сынок, как дед служил, ведь так заповедовал наш дорогой Кум... Забей, Сеня – Главный знает, что делает!
И я пошел служить.