Фальсификат наполнял столицу до самого пробора. Город чиновников смаковал французские сардины, сфабрикованные из рижской салаки, одевался в английский шевиот лодзинских мануфактур, следил по "Новому времени" за внешней политикой, надевал девственную фату на своих невест. Город держателей акций прикладывался к новоявленным мощам Серафима Саровского, называл Государственную думу парламентом, обучал детей в гимназиях, читал Арцыбашева и Вербицкую <...> Заглаженный бетон новых зданий казался солидным гранитом, а тонкие листки стекол огромных окон в них - зеркальными. Белый ромб университетского значка назывался образованностью, маникюр - культурой. Мостовая Измайловского проспекта вздрагивала от твердого шага проходившей мимо гвардейской роты; бронзовый ангел памятника Славы, забравшись на колонну из пяти рядов турецких пушек, осенял роту лавровым венком, - и армия казалась непобедимой (хотя армия была той же самой, которую десять лет назад разбили японцы), а турецкая кампания - триумфом (хотя Дарданеллы по-прежнему оставались в турецких руках).
Соболев, "Капитальный ремонт".
Сколько лет прошло, а хули изменилось?